Для работы с архивами требуется навык, терпение, время, которые есть далеко не у каждого. От этого интерес к истории, конечно, не уменьшается — это процесс более глобальный, чем проблемы доступа. Этот интерес сочетается с потребностью в эмансипации знания о прошлом — например, читателям все больше самим хочется изучать реликты, а не узнавать о них от авторитетов, или узнавать не о том, что они предлагают. Подвижнее всего на эти потребности откликается интернет. Я захотела посмотреть, как с помощью современных технологий осуществляется сбор, обобщение и популяризация архивных материалов — государственных, личных, семейных; узнать, какие вообще есть в русскоязычном интернете новые интернет-проекты, какие инструменты для работы они дают, какие у них амбиции. Я не ставила задачи перечислить все подобные инициативы, а сделать тематический и жанровый срез. Примеры, которые я описываю, конечно, можно перетасовать и по-другому, но я решила наметить следующие акценты.

Больные темы

Дискуссии об исторической памяти ведутся главным образом вокруг самых сложных и важных событий — болевых точек общества. Для России это репрессии и война. Соответственно много «архивных» интернет-проектов тоже связаны с этим. Новые возможности для самоактуализации в этом формате появляются у тем, которые находятся в стороне от магистрального «долга памяти» в традиционных медиа. Мне кажется, здесь можно говорить о digital-активизме, альтернативном и потому субъективно имеющем большую остроту «долге».

Так как задачей «Международного Мемориала» является сохранение памяти о политических репрессиях и исследования истории политического террора в СССР, здесь активно работают над такими проектами. Например, «Топография террора». Своей задачей команда проекта считает «исследовать, описывать и осмыслять отношения человека и советского государства в пространстве Москвы и наносить память об этих отношениях на карту современного города». Хотя cайт — далеко не единственный способ существования проекта, на него сделана существенная ставка. «Топография террора» актуализирует архивные данные о событиях двадцатого века, используя карту на базе OpenStreetMap, на которой нанесено множество геотегов. Привычная технология для пользователей интернета, только вместо торгового центра или офиса компании можно посмотреть, где находились шарашки, детские дома, места расстрелов и т.д.

Хотя большинство архивных материалов здесь обобщены и представлены все-таки в виде текстовых заметок, авторы проекта не планируют выстраивать более глобальный общий нарратив. По словам координатора «Топографии террора» Александры Поливановой приоритет развития именно в сфере digital — например, в форме мобильного приложения.

Другой проект «Мемориала» «По ту сторону войны: Устная история военнопленных и остарбайтеров». Он не менее масштабный, чем «Топография террора», но развивается не так экстенсивно, и упор здесь сделан на уникальном корпусе больших видео-интервью очевидцев, поднимаемых из архива «Мемориала» и оцифровываемых. Характерно, что это и является задачей проекта — создание интернет-архива. Также, как и в «Топографии террора», тут возможен поиск по геолокациям на карте.

Весной этого года энтузиастами был запущен проект «Открытый список», посвященный жертвам политического террора. Структура сайта выстроена по принципу «Википедии». Если в старой электронной базе Мемориала данные представлены единым списком, то здесь каждому имени посвящена своя страница, где дополняются данные разных источников, интегрируются новые материалы. Инновационное свойство «Открытого списка»: правки могут вносить пользователи — это активная, формирующаяся, общая память. В этом случае мы также видим, что избранный формат транслирует ценности создателей и идею проекта — «одновременно общий и ничей проект».

Еще один тематический пример — «Аушвиц. Советские военопленные в концентрационном лагере Освенцим». Стоит иметь ввиду, что проект сделан из музейной перспективы — его подготовил Центральный музей Великой отечественной войны. В отличие от предыдущих проектов, его задача скорее — презентация, и архивные документы, чьи аннотированные копии здесь выложены, служат иллюстрацией общей идеи, а объем информации доступен для изучения одним человеком. На сайте есть функция, помогающая пониманию архивных документов — можно посмотреть карточки учета советских военнопленных с построчным переводом или без него.

Что-то припоминаю

Обращусь к примерам интернет-проектов более нейтральных по своей тематике. Не случайно интерес в них направлен скорее на бытовые истории людей, чем их взаимодействие с государством.

Таков «Прожито», посвященный личным дневникам XX века. Его идеолог Михаил Мельниченко также принимает участие в создании некоторых других упоминаемых в этой статье сайтов — «Открытого списка» и «Устной истории», о котором речь пойдет дальше.

На данный момент сайт проекта «Прожито» размещает скорее библиотечные, чем архивные ресурсы, так как здесь выкладываются тексты, уже бывшие опубликованными. Но платформа задумана как «публикаторская площадка, на которой волонтеры и профессиональные текстологи смогут совместно работать над публикацией еще не введенных в научный оборот рукописей, хранящихся на архивных полках и в семейных собраниях».

Сайт предлагает инструментарий, который в перспективе сможет оказать огромную поддержку исследователям. Во-первых есть возможность настроить поиск — по дате, словам и тэгам. А во-вторых, благодаря тому, что сайт проекта напоминает систему блогов, можно ознакомиться как с дневником одного человека, так и просматривать записи через аналог хронологической ленты новостей.

Мне кажется важным, что благодаря этому, здесь, как и в «Топографии террора» и отчасти «Открытом списке», реликты XX века оказываются актуализированы за счет уже имеющейся привычки пользователя к новому формату. Это очередной вызов классическому книжному нарративу, его обновление. Лента записей дневников, упорядоченная по хронологии, вызывает ассоциации с лентой новостей в социальной сети или постов на блог-платформе. Архивные, библиотечные выдержки воспринимаются как близкое и повседневное — граница между прошлым и настоящим, санкционируемая во многом за счет формы передачи информации, становится не такой заметной. Однако для того, чтобы глубоко проанализировать отражение в корпусе «Прожито» конкретной темы, явно пока не достаточно даже этого инструментария, и это становится отдельной исследовательской задачей. Возможным решением могут быть тематические подборки материалов. Новый дизайн сайта, запущенный в октябре, как раз включил эту функцию.

Еще один интернет-проект, на который надо обратить внимание в этом разделе — «Устная история». На его сайте публикуются объемные аудиозаписи бесед с людьми науки и культуры XX века. Архивные семейные фотографии, часто иллюстрирующие беседы, придают этому проекту ностальгическую окраску. А сама форма устной подачи, от лица немолодого, внушающего уважение человека, как и в случае с проектом «По ту сторону войны», подразумевает глубокую заинтересованность слушателя, внимательное погружение в тему. Правда, у него всегда есть возможность прочитать расшифровку. Источник архивных данных- отдел устной истории Научной библиотеки МГУ, однако авторы проекта, помимо оцифровки старых записей, проводят новые интервью — и архив формируется онлайн. Сайт не предлагает инновационного инструментария, но к беседам проставлены тэги с упоминаемыми в разговоре персоналиями, местами и организациями. По словам руководителя проекта Дмитрия Спорова устная история — «это реальный механизм включения человека в конструирование истории». Однако непосредственно пользователь сайта в данном случае не включается в это взаимодействие.

Это надо видеть

Следующие примеры контрастируют с предыдущими своей ориентацией на визуальность, хотя сами по себе они очень разные.

В июне этого года была запущена бета-версия «Истории России в фотографиях». Кажется, этот сайт — первый масштабный архивный интернет-проект, созданный при поддержке Министерства Культуры, и единственный в нашем списке, созданию которого оно поспособствовало. Задача его глобальная — объединить полтора века российской истории в фотографиях, и скорее всего на этой платформе будет собран внушительный материал.

Во-первых, благодаря списку учреждений и организаций, предоставляющих свои материалы — множество музеев, архивы организаций и несколько государственных архивов, среди которых самые крупные ГАРФ и РГАЛИ. Как мне пояснили в пресс-службе, на данный момент в онлайн-архив попали уже оцифрованные материалы музеев и архивов, но в музеи без специального оборудования планируется отправлять мобильные сканировочные станции. Во-вторых, не менее важно, что на платформе пользователь не только имеет возможность изучать, но и включиться в историю, загружая свои личные архивы фотографий и уточняя подробности о других снимках. Инструментарий сайта позволяет искать по названиям, авторам и источникам фотографий, перемещаться по единой стреле времени и смотреть тематические выборки — большие «темы» и «выставки». Надо отметить, что почти сугубо визуальный формат проекта во многих случаях способствует релятивности оценок отраженных на фотодокументах событий, и в худшем случае — возможным спекуляциям.

Если «История России в фотографиях» — великолепный пример спонсированного государством проекта, то два последних примера — низовые инициативы. Один из них, «Реликва», запускался в прошлом году на волне популярности просветительского проекта «Arzamas» его же идеологом Филиппом Дзядко. Второй — «Тогда» — существует и собирает свою аудиторию уже пять лет.

«Реликва» интересен тем, как совмещается в нем демократическая идея частной истории и еще более демократическая форма социальной сети. Свойства музея по отношению к архиву здесь первичны. Свой собственный виртуальный музей может создать каждый пользователь, при этом вид реликтов не регламентируется, как в предыдущем случае. Поэтому день ото дня диапазон архивируемого и экспонируемого на «Реликве» хаотично растет. Пользователь может ставить экспонатам «лайки» и оставлять комментарии от своего имени, под которым у него размещен собственный музей. Характерная особенность экспонатов «Реликвы» — большинство из них относятся к близкому прошлому. В этом есть особая изюминка: «Реликва» не самым очевидным образом проблематизирует границу между прошлым и настоящим, сиюминутным и архивируемым, и концепцию музея как таковую. Недавно сайт был обновлен и «Реликва» стала меньше походить на немодерируемую социальную сеть. Если раньше, заходя на сайт вы сразу видели список личных реликв, то теперь сверху появляются избранные редакцией предметы и собранные ей коллекции.

И еще один пример — проект «Тогда». На сайте «Тогда» почти нет текста — здесь публикуются визуальные материалы, хронологически относящиеся к 1930–1950 годам. Только в последнее время там стали появляться небольшие текстовые вставки — цитаты, воспоминания. Проект сделал и поддерживает за счет своей основной деятельности дизайнер из Омска Илья Старков. Дизайн сайта напоминает «доску» сайта Pinterest или других подобных платформ, позволяющих делать тематические коллекции визуальной информации и постепенно наполнять их. Это, по-моему, является отличительной чертой проекта: визуальное решение «Тогда» позволяет представить публикуемый тут исторический материал как новинку, новость в красивой обертке. Хотя, сам Илья Старков рассудил так: дизайн служит только формой актуализации исторического материала, а сама актуализация — факт его публикации «здесь и сейчас». У Ильи мне также удалось узнать, что доля малодоступных архивных и музейных материалов занимает примерно половину публикаций на сайте и увеличивается. На «Тогда» мы видим время архитектуры, книжного и плакатного дизайна и культуры вообще, а не войны и репрессий. Это, очевидно, отражает интересы автора проекта.

В итоге можно заметить, что большинство интернет-проектов, публикующих архивные материалы, сегодня проблематизируют как статус архивного документа, так и его отношение к сегодняшнему дню, нередко опосредованно, за счет дизайна и функций. Перед нами уже не просто оцифрованные документы: мне кажется, на данном этапе мы наблюдаем, как новый технологический ресурс сам по себе становится идеологической установкой, сутью проектов, актом интеллектуальной и моральной эмансипации.